"История отношений разворачивается в колонке психолога Лены Фейгин. История, которая, как это подчас бывает, начинается с пикников, но потом оказывается на обочине. И тут важно не прозевать момент перехода. На то и Лена Фейгин, чтоб не прозевать."
"Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать."
Аркадий и Борис Стругацкие.Пикник на Обочине
Петр давно уже ничего не ждал от своей жизни, некогда успешный, красивый, умный, влюбленный в свою жену отец трех детей, он оказался на обочине своей жизни. Он не всегда понимал, как же так случилось, что, имея все еще вчера, он не имел ничего сегодня. Уже час он сидел на краю кровати и плакал. Он не мог остановиться, одиночество и пустота подкрадывались всегда внезапно и накрывали его своей мантией. Он тщетно пытался выбраться из объятий этой депрессивной волны, но она одолевала его, снова и снова сплющивая под прессом своей тяжести. Депрессивные эпизоды давались тяжело, сил не оставалось ни на что, даже на суицид. Он задумывался о нем с завидной регулярностью ровно потому, что в такие моменты казалось, что эта плита депрессии не поднимется никогда, и в груди сжималось что-то, и невозможно было вздохнуть, чтобы оправиться.
Когда-то, в девяностые, будучи молодым двадцатитрехлетним парнем, Петя занимал большую позицию главы по продажам в одной очень именитой компании. Его заработки вызывали зависть у сверстников и восхищение у друзей. Он был весел, легкое состояние эйфории сопровождало его повсюду. Казалось, что вся жизни впереди и мир лежит у его ног, несмотря на кризис и передел страны. Петя понимал, что может добиться еще больших вершин, и стремительно рос по карьерной лестнице. Именно тогда, на этом практически юношеском пике, он, свободно владеющий английским языком, познакомился с девушкой. Грейс была в Москве на практике, уроженка Канады, она хотела посмотреть мир, а так как училась она на акушерку, то и выбрала место поинтересней для практики и обмена опытом. Грейси старалась читать классическую литературу еще с детства и смотрела на всё и всех с восторженно распахнутыми глазами. Петя, Петруша, как она стала его называть, очень красиво ухаживал. Он дарил ей цветы без повода и в прямом смысле носил ее на руках, впрочем, это было несложно — Грейси была невысокого роста и очень худенькая. Такая малышка рядом с высоким и долговязым Петей. Они встречались всего полгода, когда Петр сделал Грейси предложении стать его женой. Этот момент наступил внезапно, он вдруг понял, что больше не сможет жить без нее никогда. Грейси согласилась, и они расписались. Это была типичная по тем временам молодежная свадьба, несколько человек друзей, тем не менее шумная и веселая вечеринка. Особо ничего не планировалось, да и было не нужно, ведь они были друг у друга.
В конце девяностых компания Петра перевела его в их западное отделение, и они с Грейси уехали в Америку. -Нью-Йорк не сильно пугал Петю после жизни в Москве, это тоже был большой город, а так как английским они оба владели в совершенстве, то и проблем не предвиделось. Через год у них родился сын, и Грейси, которая не могла найти работу, стала заниматься бытом и ребенком. Петя много работал. Мог ли он заметить тогда, в свои двадцать восемь лет, что перепады настроения становятся более ярко выраженными? Если он испытывал приливы радости, то это была эйфория, он мог не спать днями, погружаясь в работу, а потом в семью. А если его накрывало уныние, то он сложно справлялся с рабочими задачами и был достаточно агрессивен дома. Нет, он не обижал Грейс, просто не проявлял должного интереса, и она чувствовала, что застряла, что сама не развивается и что стала ему неинтересной. Но эти эпизоды уныния сменялись эйфорией, и все снова налаживалось. Ровных моментов оставалось относительно немного, но маленький ребенок, работа и суета — все как-то терялось в этой жизненной кутерьме.
Жизнь потихонечку отстраивалась и набирала обороты, к две тысячи пятому году у Грейс и Петра было уже двое детей. Грейс была поглощена материнством, Петр был начальником отдела продаж и души не чаял в своей жене и детях. Казалось бы, все мечты сбывались в одночасье. Но наступил две тысячи восьмой год, и кризис, который коснулся многих, не обошел стороной и их дом. Компания, в которой работал Петр, сливалась с большей компанией на рынке, а в большей компании был свой отдел продаж, и практически всех сотрудников и коллег Петра упразднили. С Петром был подписан контракт на два года с пониманием, что через два года его позиция перестанет существовать. Петр чувствовал невероятную ответственность за семью и тревожился по поводу своей способности продолжать обеспечивать их на том же уровне, к которому они привыкли. Год прошел в активном поиске, но, как оказалось, его специфический международный опыт был никому неинтересен, и он не мог найти работу. И тут Грейс предложила Петру переехать жить в Канаду. В том маленьком городе, из которого она уехала много лет назад, она может тоже работать по специальности, и хотела бы это делать. А стоимость жилья и другие атрибуты, необходимые для жизни, там были дешевле. После некоторых раздумий Петр договорился с компанией работать удаленно, и они переехали снова.
Третий ребенок не был запланирован, но они оба очень его хотели. Когда их крошка появилась на свет, они решили, что Петр будет проводить больше времени дома с ребенком, а Грейси пойдет работать. Грейс так долго не работала, что была рада таким изменениям. А вот для Петра отсутствие работы и социального круга стало очень тяготящим его обстоятельством. Он по-прежнему любил Грейс и души не чаял в своих детях, но все чаще стала проблескивать у него более резкая смена состояний, все чаще стали появляться тогда еще непонятные для него темные мысли. Он смотрел, как расцветает Грейс, как она общается с местными, и неудержимая ревность настигала его. Ревность выражалась вспышками агрессии, Грейс и Петр начали ругаться, их ссоры приводили к тому, что они могли днями не разговаривать. Все это было совершенно невыносимо для него, тем не менее время шло, дистанция между ними росла, и в какой-то момент стало казаться, что они уже никогда не будут так близки, как раньше. А в одно осеннее утро Грейс пришла домой и попросила у него развода. У нее уже давно появился друг, который хотел развития отношений, они проводили много времени вместе, и она решилась на этот шаг. Это стало триггером для первой попытки суицида у Петра. После того как его откачали врачи, он провел две недели в больнице, а когда вышел, то понял что его брак был похож на пустырь. Не осталось ничего. Он приходил к их дому и ломал двери, он кричал и плакал, он угрожал и уничтожал себя — ничего не работало. В моменты эйфории, мании он обещал ей, что все исправится, что он вот-вот найдет работу, что больше не будет скандалов, но наступал момент депрессии, и он снова понимал, что может не справиться, что воздуха не хватает ему одному и в этом состоянии нет места ни Грейс, ни детям.
После третьей госпитализации ему поставили диагноз «пограничное расстройство личности» и прописали таблетки. Петр начал их принимать и потихонечку начал заниматься спортом. Спорт приносил удовлетворение не только потому, что вызывал приятные ощущения того, что он еще живой, но и потому, что в спортзале была минимальная социализация с парнями, которые туда приходили. Этого, конечно, было недостаточно, но стало отправной точкой, чтобы потихонечку восстановить отношения с детьми, которые прошли несколько лет скандалов и распрей между родителями. Грейс отказывалась идти на контакт, она так долго жила с его перепадами настроения, а последние годы — с неконтролируемым поведением, что не могла себя заставить идти на сближение.
Петр считал свое заболевание злом своей жизни, злом, которое поглотило все то хорошее, что было когда-то, в давно забытые девяностые. Он пытался разглядеть йоты добра в проблесках стабильного состояния, которое выравнивалось таблетками, но болезнь окутывала его снова и снова, и он осознавал, что он на обочине своей жизни, без любимой жены, детей, которые выросли, без денег и социального положения. Друзья, которые знали его еще в молодости, периодически переводили ему немного денег, чтобы поддержать, и Петр с особой бережливостью тратил их на лекарства. Он давно уже жил в комнате, которую снимал относительно недалеко от дома, который когда-то они делили с Грейс.
Шесть месяцев назад Петр начал психотерапию. Такого рода заболевания не лечатся исключительно медикаментозно, психотерапия — обязательная часть восстановительного процесса. И несмотря на то, что сегодня он снова сидел на краю своей кровати и уже час плакал, оплакивая свою утраченную любовь и жизнь, он знал и надеялся, что свет в конце этого туннеля есть и будет.
Колонка опубликована в журнале "Русский пионер" №117. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
"Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать."
Аркадий и Борис Стругацкие.Пикник на Обочине
Петр давно уже ничего не ждал от своей жизни, некогда успешный, красивый, умный, влюбленный в свою жену отец трех детей, он оказался на обочине своей жизни. Он не всегда понимал, как же так случилось, что, имея все еще вчера, он не имел ничего сегодня. Уже час он сидел на краю кровати и плакал. Он не мог остановиться, одиночество и пустота подкрадывались всегда внезапно и накрывали его своей мантией. Он тщетно пытался выбраться из объятий этой депрессивной волны, но она одолевала его, снова и снова сплющивая под прессом своей тяжести. Депрессивные эпизоды давались тяжело, сил не оставалось ни на что, даже на суицид. Он задумывался о нем с завидной регулярностью ровно потому, что в такие моменты казалось, что эта плита депрессии не поднимется никогда, и в груди сжималось что-то, и невозможно было вздохнуть, чтобы оправиться.
Когда-то, в девяностые, будучи молодым двадцатитрехлетним парнем, Петя занимал большую позицию главы по продажам в одной очень именитой компании. Его заработки вызывали зависть у сверстников и восхищение у друзей. Он был весел, легкое состояние эйфории сопровождало его повсюду. Казалось, что вся жизни впереди и мир лежит у его ног, несмотря на кризис и передел страны. Петя понимал, что может добиться еще больших вершин, и стремительно рос по карьерной лестнице. Именно тогда, на этом практически юношеском пике, он, свободно владеющий английским языком, познакомился с девушкой. Грейс была в Москве на практике, уроженка Канады, она хотела посмотреть мир, а так как училась она на акушерку, то и выбрала место поинтересней для практики и обмена опытом. Грейси старалась читать классическую литературу еще с детства и смотрела на всё и всех с восторженно распахнутыми глазами. Петя, Петруша, как она стала его называть, очень красиво ухаживал. Он дарил ей цветы без повода и в прямом смысле носил ее на руках, впрочем, это было несложно — Грейси была невысокого роста и очень худенькая. Такая малышка рядом с высоким и долговязым Петей. Они встречались всего полгода, когда Петр сделал Грейси предложении стать его женой. Этот момент наступил внезапно, он вдруг понял, что больше не сможет жить без нее никогда. Грейси согласилась, и они расписались. Это была типичная по тем временам молодежная свадьба, несколько человек друзей, тем не менее шумная и веселая вечеринка. Особо ничего не планировалось, да и было не нужно, ведь они были друг у друга.
В конце девяностых компания Петра перевела его в их западное отделение, и они с Грейси уехали в Америку. -Нью-Йорк не сильно пугал Петю после жизни в Москве, это тоже был большой город, а так как английским они оба владели в совершенстве, то и проблем не предвиделось. Через год у них родился сын, и Грейси, которая не могла найти работу, стала заниматься бытом и ребенком. Петя много работал. Мог ли он заметить тогда, в свои двадцать восемь лет, что перепады настроения становятся более ярко выраженными? Если он испытывал приливы радости, то это была эйфория, он мог не спать днями, погружаясь в работу, а потом в семью. А если его накрывало уныние, то он сложно справлялся с рабочими задачами и был достаточно агрессивен дома. Нет, он не обижал Грейс, просто не проявлял должного интереса, и она чувствовала, что застряла, что сама не развивается и что стала ему неинтересной. Но эти эпизоды уныния сменялись эйфорией, и все снова налаживалось. Ровных моментов оставалось относительно немного, но маленький ребенок, работа и суета — все как-то терялось в этой жизненной кутерьме.
Жизнь потихонечку отстраивалась и набирала обороты, к две тысячи пятому году у Грейс и Петра было уже двое детей. Грейс была поглощена материнством, Петр был начальником отдела продаж и души не чаял в своей жене и детях. Казалось бы, все мечты сбывались в одночасье. Но наступил две тысячи восьмой год, и кризис, который коснулся многих, не обошел стороной и их дом. Компания, в которой работал Петр, сливалась с большей компанией на рынке, а в большей компании был свой отдел продаж, и практически всех сотрудников и коллег Петра упразднили. С Петром был подписан контракт на два года с пониманием, что через два года его позиция перестанет существовать. Петр чувствовал невероятную ответственность за семью и тревожился по поводу своей способности продолжать обеспечивать их на том же уровне, к которому они привыкли. Год прошел в активном поиске, но, как оказалось, его специфический международный опыт был никому неинтересен, и он не мог найти работу. И тут Грейс предложила Петру переехать жить в Канаду. В том маленьком городе, из которого она уехала много лет назад, она может тоже работать по специальности, и хотела бы это делать. А стоимость жилья и другие атрибуты, необходимые для жизни, там были дешевле. После некоторых раздумий Петр договорился с компанией работать удаленно, и они переехали снова.
Третий ребенок не был запланирован, но они оба очень его хотели. Когда их крошка появилась на свет, они решили, что Петр будет проводить больше времени дома с ребенком, а Грейси пойдет работать. Грейс так долго не работала, что была рада таким изменениям. А вот для Петра отсутствие работы и социального круга стало очень тяготящим его обстоятельством. Он по-прежнему любил Грейс и души не чаял в своих детях, но все чаще стала проблескивать у него более резкая смена состояний, все чаще стали появляться тогда еще непонятные для него темные мысли. Он смотрел, как расцветает Грейс, как она общается с местными, и неудержимая ревность настигала его. Ревность выражалась вспышками агрессии, Грейс и Петр начали ругаться, их ссоры приводили к тому, что они могли днями не разговаривать. Все это было совершенно невыносимо для него, тем не менее время шло, дистанция между ними росла, и в какой-то момент стало казаться, что они уже никогда не будут так близки, как раньше. А в одно осеннее утро Грейс пришла домой и попросила у него развода. У нее уже давно появился друг, который хотел развития отношений, они проводили много времени вместе, и она решилась на этот шаг. Это стало триггером для первой попытки суицида у Петра. После того как его откачали врачи, он провел две недели в больнице, а когда вышел, то понял что его брак был похож на пустырь. Не осталось ничего. Он приходил к их дому и ломал двери, он кричал и плакал, он угрожал и уничтожал себя — ничего не работало. В моменты эйфории, мании он обещал ей, что все исправится, что он вот-вот найдет работу, что больше не будет скандалов, но наступал момент депрессии, и он снова понимал, что может не справиться, что воздуха не хватает ему одному и в этом состоянии нет места ни Грейс, ни детям.
После третьей госпитализации ему поставили диагноз «пограничное расстройство личности» и прописали таблетки. Петр начал их принимать и потихонечку начал заниматься спортом. Спорт приносил удовлетворение не только потому, что вызывал приятные ощущения того, что он еще живой, но и потому, что в спортзале была минимальная социализация с парнями, которые туда приходили. Этого, конечно, было недостаточно, но стало отправной точкой, чтобы потихонечку восстановить отношения с детьми, которые прошли несколько лет скандалов и распрей между родителями. Грейс отказывалась идти на контакт, она так долго жила с его перепадами настроения, а последние годы — с неконтролируемым поведением, что не могла себя заставить идти на сближение.
Петр считал свое заболевание злом своей жизни, злом, которое поглотило все то хорошее, что было когда-то, в давно забытые девяностые. Он пытался разглядеть йоты добра в проблесках стабильного состояния, которое выравнивалось таблетками, но болезнь окутывала его снова и снова, и он осознавал, что он на обочине своей жизни, без любимой жены, детей, которые выросли, без денег и социального положения. Друзья, которые знали его еще в молодости, периодически переводили ему немного денег, чтобы поддержать, и Петр с особой бережливостью тратил их на лекарства. Он давно уже жил в комнате, которую снимал относительно недалеко от дома, который когда-то они делили с Грейс.
Шесть месяцев назад Петр начал психотерапию. Такого рода заболевания не лечатся исключительно медикаментозно, психотерапия — обязательная часть восстановительного процесса. И несмотря на то, что сегодня он снова сидел на краю своей кровати и уже час плакал, оплакивая свою утраченную любовь и жизнь, он знал и надеялся, что свет в конце этого туннеля есть и будет.
Колонка опубликована в журнале "Русский пионер" №117. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
