У дороги и отношений, особенно отношений между М. и Ж., много общего. Но и разница большая: начавшись в пункте А, совершенно не факт что эти отношения приведут в пункт Б. И вообще куда‑нибудь приведут, а не собьются в бездорожье, как это случилось у подопечных психолога и колумниста «РП» Лены Фейгин. Без паники: она распутает, она навигатор.
Счастье не валяется на дороге. Счастье и есть дорога.
Боб Дилан
Индийская мудрость гласит: «Дорогу осилит идущий». Так, наверное, нужно думать для того, чтобы находить в себе силы двигаться вперед, но Петр застрял. Он не мог двигаться вперед, он хотел, но не мог.
В жизни Петра было много случайностей, он родился в самой обыкновенной семье из не очень большого города. По счастливой случайности он получил место в одной из лучших школ города и стал жить в общежитии старшей школы. Когда школа подходила к завершению, по совершенной случайности он попал в лучший университет на бюджет и через четыре года окончил его с отличием. Интуиция как невидимая сила вела его вперед, он как будто чувствовал, когда надо поговорить с педагогом, который впоследствии будет принимать решение по квотам на поступление. И теперь, когда и университет был позади, он смотрел в будущее с надеждой.
Несмотря на череду случайностей, Петр не верил в удачу, он верил в то, что старания приводят его к логическому завершению начатых дел. Он, как сказала бы Блюма Зейгарник, был подвержен эффекту незаконченного действия. Принцип этого действия заключается в том, что человек помнит намного лучше действия и дела, которые он не закончил, чем те, которые завершил. Петр помнил все, что он не закончил в своей жизни. Он помнил, как когда-то начинал строить модель самолетика и забросил ее на полпути. Он помнил, как начинал заниматься боксом и бросил после двух месяцев, так и не добившись никаких результатов. И хотя в некоторых вопросах он доходил до конца, эти незаконченные истории постоянно возвращались в его сознание, немым укором напоминая о том, что он все-таки их не закончил.
Где-то в процессе карьерных достижений Петр познакомился с девушкой. Полина была красоткой чуть младше Петра и очень умной. Она сводила его с ума, и это вдохновляло и пугало его одновременно. Когда он почувствовал, что отношения стремительно развиваются, он испугался и спрятался. Спрятался Петр не физически, он сначала спрятался в своих мыслях, закрылся эмоционально для того, чтобы рационально посмотреть на свою будущую жизнь.
Полина была человеком эмоциональным, как сказали бы психологи, она была пограничной, то есть находилась между спокойной рациональностью и повышенной эмоциональностью. При пограничном расстройстве человек испытывает периоды напряжения, нестабильного настроения и поведения.
Петр, который сомневался в себе, был человеком немного нарциссическим, то есть поддерживал самоуважение к себе через внешнее подтверждение, иногда претендуя на многое без особых на то оснований. Он внутренне переживал о своих незаконченных делах, но во внешнем поле на любую критику или на то, что воспринимал как критику, отвечал через агрессию, атакуя своего собеседника.
Когда встречаются девушка с пограничным типом личности и молодой человек с нарциссическим типом личности, отношения складываются сложно. Полина, будучи человеком эмоциональным, была также человеком тревожным. Человек тревожный ведет себя определенным образом и часто встречается с человеком избегающим. Так и случилось с Полиной и Петром. Временами у них все было спокойно и слаженно, они наслаждались друг другом и отношениями, но в жизни есть множество триггеров, и они дестабилизируют. С какой-то стабильной периодичностью Полина думала, что она недостойна Петра. В такие моменты она ждала, что он скажет ей, что она та самая единственная и что, кроме нее, никто ему больше не нужен. Но Петр в силу своей избегающей нарциссичности даже и не думал оспаривать эту мысль Полины. Он считал достаточным то, что он уже сказал ей, что любит, и что глупо и бессмысленно говорить это снова и снова. Тревогу же он считал необоснованной и глупой, хоть и не говорил этого вслух.
В качестве протеста и тревожась о том, нужна ли она ему в принципе, Полина демонстративно уходила, выключала телефоны и ждала, что он будет ее удерживать. Она, конечно, делала это искренне, потому что ей казалось, что, если сейчас он кинется ее возвращать, это и станет доказательством его любви. Но Петр жил в парадигме того, что стоит подождать и Полина вернется сама, что и происходило в большинстве случаев. Иногда, правда, он все-таки бежал за ней и добивался ее возвращения. Обоим в этом сценарии было плохо, но он повторялся вновь и вновь.
Полина часто просила определенности в отношениях, ведь именно неопределенность их будущего и того, что происходит, отсутствие планирования совместного, а не порознь и приводили к ее уходам. А Петр бесконечно пытался определиться, но зависал каждый раз при принятии столь важного для себя решения. Это приводило к тому, что Полина нуждалась в подтверждении его любви. То есть в бесконечном разговоре о том, как он ее любит, но Петр, в свою очередь, про любовь вообще не говорил ни слова в такие моменты. И тогда Полина просила много внимания и заботы, а Петр начинал говорить, что она не оставляет ему воздуха и личного пространства. В целом он мог сказать, что Полина достаточно приставуча и пытается его контролировать такой своей потребностью во внимании и заботе.
Полина сходила с ума, когда Петр не отвечал на сообщения, а он мог забыть ответить. Когда это происходило, она начинала подозревать, что у него кто-то есть, а Петр регулярно давал поводы так думать. И ведь на самом деле у него никого не было и он любил только ее, но каждый случай ее тревожного поведения вызывал в нем избегающую реакцию. А каждая его избегающая реакция, в свою очередь, провоцировала новую волну ее тревожного поведения.
Полина догоняла Петра, ведь такой человек делает это, пока не выдохнется, а Петр то приближался, то отдалялся, чтобы и не терять Полину, и не быть вместе, когда он чувствовал, что его личное пространство перестает существовать. Наступил момент, и Полина выдохлась, она больше не хотела плакать, страдать и бесконечно ждать от Петра любви. Петр тоже устал, он считал, что она сама привела их отношения к краху, и они расстались.
Их история не давала Петру покоя, это было самое большое незаконченное дело в его жизни. Он не женился на женщине, которую любил, потому что бессознательно отталкивал ее до тех пор, пока она не ушла. Прошло два года, и Петр женился на Свете. Света была его ровесницей, девушкой со средними запросами. Она не раскачивала Петра эмоционально, но и любви он к ней не чувствовал, как это было с Полиной. Света, несомненно, ему нравилась, и ему было комфортно. Спустя время у них появились дети, и Петр жил, рос, развивался и старался выкинуть Полину из головы. Он позвонил ей десять лет спустя, когда они случайно столкнулись на какой-то конференции. Один взгляд Полины, и Петр почувствовал, что этих десяти лет как будто и не было вовсе, он хотел ее и был готов как мальчишка бежать за ней и доказывать, что любит ее. Полина тоже была замужем и с детьми и ничего в своей жизни менять была не готова.
Следующие десять лет у них был роман, он напоминал американские горки. И хоть виделись они не часто, накал страстей в их отношениях был всегда на грани. Ни Петр, ни Полина были не готовы ломать свои семьи. Они оба любили своих супругов. Это был эффект незаконченного действия. Петр хотел двигаться вперед, но не мог. Эта прошлая неоконченная история держала его прочно в своих железных рукавицах.
В терапию он пришел с запросом прожить и разобраться с этой историей раз и навсегда, но это уже совершенно другой рассказ. К этому рассказу, дабы удовлетворить любопытство читателя, можно добавить, что для того, чтобы отношения были поддерживающими и ровными, стоит развернуться друг к другу, а не друг от друга. За своей болью не видно боли партнера. Годы исследований Джона Готтмана это доказали. Когда Петр стал понимать свое избегающее поведение, он смог поддерживающе относиться к запросам Полины и переосмыслить то, что происходило в их отношениях. Он перестал бежать и прятаться и стал жить. Они продолжили общение, но уже в другом статусе, оставшись добрыми друзьями, которые могли наполнить жизнь друг друга добрыми словами. Так, по крайней мере, шел терапевтический процесс. Полина перестала быть незаконченной историей, но стала частью настоящего, которое не травмировало. И несмотря на то, что это не конец истории, это начало самопознания и осознанного подхода к жизни.
Дорога жизни Петра не была прямой и ровной, впрочем, она была наполнена вспышками счастья, ведь путь и есть счастье.