"Панические атаки, депрессии, расстройства личности — многое было прожито в кабинете автора колонки психолога Лены Фейгин. И все это было прожито читателями «РП», которые из номера в номер становятся свидетелями психологических экспертиз Лены Фейгин. А может, чем‑нибудь и воспользуются, себе во благо — чтоб накопить силы для первой клятвы, как Эмма. Сегодня она в кабинете."
Клянусь своей жизнью и любовью к ней, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня.
Айн Рэнд
— Понимаете, я поклялась. — Эмма говорила сбивчиво в попытке объяснить, зачем она пришла. — Он совсем пропал, и я думала, что уже никогда не увижу его, а теперь что делать, ведь я поклялась. — Она замолчала, и глаза ее наполнились слезами.
Эмма смотрела в окно, мимо проезжали автомобили, люди стремились по своим делам, спешно проходя мимо здания.
Мой кабинет — место, где любая история имеет право на существование. Люди приходят сюда в попытке понять себя, понять окружающих, сохранить отношения или расстаться мирно. Для кого-то важно обрести семью или родить ребенка, для кого-то — построить карьеру или преумножить свой капитал. Депрессии, расстройства личности, панические атаки — в этих стенах (или виртуальных стенах для некоторых) было прожито многое. Разные уголки нашей планеты, а запросы практически никогда не меняются, они всегда про отношения — с собой, с партнером, с любовниками, с детьми, с родителями, с миром.
А Эмма тем временем решила, что скрывать нечего, и поделилась своей историей.
— Когда я первый раз выходила замуж, я была очень молода и искренне считала, что клятва, которую произносила во время свадебной церемонии, — это навсегда. Я хотела быть идеальной женой и, наверное, была ей какое-то время. Все, что мне было нужно, — это собственно быть нужной, ощущать любовь и заботу, но вместо этого я только отдавала частицы себя для того, чтобы эту востребованность почувствовать. Я старалась, понимаете, старалась изо всех сил сделать себя нужной своему мужу. Даже организовали совместный бизнес. Но ведь это не помогло. Алексей так сильно начал пить, что мне было невыносимо. Вместо востребованности я постоянно ощущала, как дистанция между нами нарастает. Мы отдалялись друг от друга, а не шли на сближение. Каждое мое предложение помочь принималось в штыки, и я жила в аду. Я была совершенно никому не нужна.
Я аккуратно спросила, испытывала ли Эмма такие чувства раньше, были ли подобные ситуации в ее детстве.
— Моя мама растила меня одна и уехала, оставив меня с бабушкой и дедушкой, когда мне было 10 лет. Я никогда не забуду этот день. Нет-нет, мы общаемся и поддерживаем связь, ведь сейчас я нужна ей как никогда, она болеет. Но мой первый муж, он не просто не нуждался во мне — он отталкивал меня и ту помощь, которую я предлагала. Он был апатичен и не заинтересован. И я нарушила клятву, данную ему, и ушла. Сначала мне казалось, что я больше никогда не захочу отношений, но потом мне встретился человек, в которого я влюбилась, и я дала клятву во второй раз.
Эмма грустно посмотрела в окно, как будто вспоминая этот второй раз, когда она выходила замуж. Ее потребность в востребованности, нужности и одиночество, которое она испытывала прямо сейчас, как будто создавали прохладу вокруг нее, и она попросила плед, чтобы в него завернуться. Теперь она сидела на диване в моем кабинете закутанная в плед и напоминала нахохлившуюся птицу в попытке отогреться после зимы.
— Мой второй муж, — продолжила Эмма, — он хороший человек, но в попытке быть нужной ему я, к сожалению, тоже привлекла его в другой бизнес, и он ушел. Ушел еще и недовольный тем, что я забегала ему все дорожки и делала все для того, чтобы сохранить наш брак.
Эмма снова замолчала. Ей было тяжело даже кратко рассказывать свою историю. Она натянула плед на плечи и еще больше нахохлилась.
— Понимаете, я всегда всем помогаю, иначе не чувствую собственную востребованность и нужность. Потом был третий муж, а за ним четвертый, и все как один были на моем иждивении или получали от меня какие-то блага. А потом отношения заканчивались именно потому, что они так или иначе зависели от меня. Но я так больше не хочу. Я развожусь и больше не хочу. Не хочу никому помогать так, чтобы мои отношения зависели от моей помощи, хочу, чтобы меня любили потому, что это я, а не потому, что от меня что-то нужно. Но я не знаю, как по-другому.
Эмма замолчала, слезы навернулись у нее на глазах. Ей было нечего больше сказать, пустота заполняла пространство в комнате.
Наш путь был непростым, начинать нужно было с детства, в котором было много боли. Работать с детской травмой, в которой ребенка оставил значимый взрослый, сложно. В когнитивно-поведенческом подходе мы идентифицируем три основные глубинные установки: нелюбовь, беспомощность и никчемность. В такой травме мы сталкиваемся сразу и с нелюбовью, и с никчемностью. Каждая из таких установок сама по себе уже достойна большой работы, а вместе мы отрицаем их еще больше. Прежде чем мы начинаем работу с глубинными установками, мы очень аккуратно выстраиваем концептуализации вокруг промежуточных убеждений, так называемого мировоззрения, тех правил, по которым мы живем, не подвергая их сомнению. А вот формируются они как раз из наших глубинных убеждений и жизненного опыта, который подкрепляет наши сформировавшиеся убеждения. Соотношение убеждений в том, что меня не любят, не хотят, что я неинтересна и непривлекательна, с убеждениями в том, что я бесполезная и плохая, токсичная и опасная.
Что же может происходить с человеком, который где-то глубоко в своем бессознательном так про себя думает и, более того, уверен, что так оно и есть?
Сценарии могут быть разные. С одной стороны, человек, которого оставил значимый взрослый в детстве, живет с травмой и рваной эмоциональной связью. Боль от утраты этой самой важной в жизни эмоциональной связи может конвертироваться в страх отношений, и в этом случае у Эммы могло в принципе не быть близких отношений, а, скорее, краткосрочные связи, в которых можно сохранять безопасность через сохранение дистанции. Однако, несмотря на то что краткосрочные отношения тоже имели место в жизни Эммы, она стремилась в отношения, которые были бы долгосрочные. Но так как она не ощущала собственной ценности и в голове крутилась мысль о том, что ее невозможно любить, то главной задачей было создание каких-нибудь крючочков для того, чтобы у ее партнера была в ней потребность. К сожалению, эти ситуации давали обратный эффект. Эмма бессознательно ожидала, что ее партнеры откажутся от этой «помощи» и сами объяснят ей, что любят просто потому, что любят ее, а не «за что-то». А когда этого не происходило, то неминуемо приходило разочарование в партнере и отношениях. Более того, и для партнеров такие отношения становились в минус, их выученная беспомощность, к которой так стремилась Эмма, делала их зависимыми от нее, и каждый из ее партнеров начинал страдать в отношениях, чувствуя, что Эмма подавляет его способность быть в отношениях лидером.
Сначала мы работали с отношениями с мамой: осознанность является большой частью работы. Постепенно между отношениями с мамой и отношениями в целом перестал стоять знак равенства. Ощущение собственной значимости постепенно становилось выше, а в отношениях с мужчинами появилась неторопливость. Иногда дать возможность своему партнеру позаботиться о тебе становится важнее всего, и для этого нужно не спешить. Находить моменты позаботиться о себе и своих потребностях, а уже потом о потребностях человека, который рядом, позволяет поддержать этого близкого человека лучше.
На нашей последней встрече Эмма улыбалась, впервые в жизни она жила одна и у нее не было потребности все время находиться рядом с кем-то для подтверждения собственной значимости. Это была ее первая клятва самой себе: «Жить ради самой себя».
Колонка Лены Фейгин опубликована в журнале "Русский пионер" №110. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
