"Психолог Лена Фейгин обнаружила, что оказать психологическую помощь одному человеку легче, чем двоим. Тем более если эти двое — семья. Когда тьма накрывает обоих, важно дать им надежду на просвет. И как только он, просвет, забрезжит, все тогда и получится. Примерно об этом колонка психолога Лены Фейгин."
Кто сам в себе носит солнце и жизнь, не станет искать света где-то на стороне.
Ромен Роллан
Семейная терапия очень отличается от индивидуальной. В индивидуальной все четко: есть человек, у которого есть запрос на разрешение какой-то задачи, и есть психолог, который может помочь эту задачу разрешить. В идеале — дать инструменты, которыми человек может пользоваться в будущем, уже без помощи специалиста. А задачи могут быть самые разные: от разобраться в себе до более точечных про отношения, карьеру, детей и т.д. В какой-то момент наступает просвет, и человек начинает видеть то, что происходит вокруг, в других красках и реагировать на свою действительность по-другому. Жизнь меняется, и наступает новый виток или новая волна.
В семейной терапии задача сложнее, работа с парой всегда подразумевает погруженность в мир сразу двоих людей. Чаще всего пары обращаются за помощью, когда чувствуют, что не справляются сами, а это, в свою очередь, происходит, когда конфликт эскалирован (на пике) и у них не получается друг с другом договориться.
Впрочем, и индивидуальная, и семейная терапия так или иначе затрагивает вопрос отношений. Возможно, это отношения с собой, в паре, в семье в широком ее понимании, на работе и в целом с миром.
Так и сегодня утром в мой офис пришла пара. Было видно, что оба расстроены и озадачены тем, что происходит у них в отношениях. Они сели на разные стороны дивана и осторожно поглядывали друг на друга. Когда они поднимали глаза в мою сторону, то во взгляде можно было считать надежду на помощь и немного недоверия к потенциальному разрешению конфликта. Когда все друг с другом поздоровались, наступил момент тишины перед, как казалось, сложными полутора часами работы.
Они были как-то по-особенному красивы, они демонстрировали собранность и уверенность в себе. С одной стороны — Олег, статный и спокойный, очень аккуратный в своем внешнем виде. Несмотря на расслабленность джинсов и футболки, на ногах до блеска начищенные туфли, а поверх футболки пиджак. Ощущалось, что это человек, который может и принимает множество важных решений в течение дня. С другой стороны дивана сидела Алла: копна длинных кучерявых каштановых волос, платье-футляр, туфли на тонкой шпильке. Они старались держать себя в руках, и ни один из них не решался заговорить первым.
Первой заговорила я, и мы начали собирать по крупицам историю их любви и то, как она трансформировалась и приобретала новые формы, как медленно страсть перерастала в глубокие чувства и эмоциональную связь и как страшно им обоим эту связь потерять. Тем не менее страх потерять эмоциональную связь со своим партнером, страх перестать испытывать любовь и нежность, как кажется, к самому близкому для тебя человеку толкает нас на самые разнообразные поступки. Ведь часто, когда мы кричим, мы кричим для того, чтобы докричаться, потому что кажется, что вот он рядом, но не слышит, не интересуется. Или мы прячемся от крика нашего партнера, чтобы не испытывать чувство вины вновь и вновь. Мы убегаем в страхе потерять то, что мы строили. В психологии мы называем это «преследование-избегание». Но по-настоящему страшно становится не когда мы кричим, а когда мы переходим в состояние «избегание-избегание» и расходимся в разные стороны, ощущая холод и увеличившуюся дистанцию.
Алла волновалась, что они пришли на прием слишком поздно, что дистанцию, которая образовалась между ними, уже невозможно сократить и вернуть те теп-лые чувства защищенности и доверия, которыми были наполнены их отношения с самого начала.
Алла сказала: «Я понимаю, что нам обоим тяжело и что каждый пытается справиться со стрессом как может, но я все время предлагаю поддержку, а в ответ натыкаюсь на стену непонимания».
Олег закатил глаза и посмотрел в сторону, он даже не повернулся к Алле.
Алла увидела его реакцию и начала плакать: «Я все время пытаюсь тебя поддержать, а ты меня отталкиваешь. Ты не видишь, что мне плохо и что я чувствую себя совершенно не нужной тебе?»
Олег тяжело вздохнул и с обидой в голосе сказал: «Вот так всегда, я все время чувствую себя виноватым в том, что тебе плохо, в том, что я не так отвечаю и не то делаю. Сколько можно обвинять меня в том, что я недостаточно проявляю внимания или неправильно принимаю твою поддержку?»
Алла резко отвернулась и уже более холодно сказала: «Конечно, ты не знаешь, как принимать мою поддержку, ты и оказывать поддержку тоже не хочешь и не можешь. Я со всем должна справляться сама».
Конфликт потихоньку начинал эскалировать (разгораться), и Олег с Аллой все больше начинали обвинять друг друга. В какой-то момент Олег замолчал, но прежде сказал, как будто в никуда: «Как я могу что-то делать, если я всегда делаю не то?»
Мне было жаль, что конфликт разгорелся прямо во время нашей встречи, но пары практически никогда не приходят в семейную терапию, когда у них все в порядке. Обычно пары приходят, когда что-то произошло и они понимают, что сами уже не могут разобраться. От их обоюдного намерения «чинить» отношения и в них оставаться будет зависеть, насколько они готовы что-то в своей жизни менять. Как странно: иногда мы не слышим боль другого человека за собственной болью и тщетно стараемся достучаться до самого близкого и дорогого. А как результат, еще больше отдаляемся друг от друга. И вроде бежим навстречу и, как нам кажется, говорим добрые слова, а в ответ натыкаемся на непонимание и глухую стену.
Доктор Готтман в своих исследованиях пар в Лаборатории Любви, где пары приглашались провести выходные и все их действия записывались, вывел формулу Четырех Всадников Апокалипсиса. Эти всадники прилетают к нам в жизнь и несут нас в пропасть. Их имена — Критика, Защита, Неуважение и Стена. Когда мы критикуем, уже нет места диалогу, но есть место защите от нападения, неуважение как демонстрация собственного превосходства приводит к тому, что ваш партнер закрывается и эмоционально отключается. Как результат, любая попытка объяснить, что «ты делаешь это не так», натыкается на непонимание и на защиту в виде «это ты делаешь это не так, или я делаю так, но ты не видишь, и т.д.». Хорошая новость заключается в том, что дело можно поправить, если есть желание быть друг с другом, если чувства еще живут в нас.
Три месяца спустя Алла сказала: «Я чувствую себя совершенно ненужной, когда я вижу, что ты волнуешься по вопросам работы/родителей/детей, и мне бы очень помогло приблизиться к тебе, если бы я знала, что тебя волнует».
В этом не было обвинений и критики, эти слова были наполнены болью и переживанием и подразумевали диалог. И он случился, Олег открылся и сказал в ответ: «Милая, мне так хочется поделиться с тобой, но я чувствую себя парализованным, у меня опускаются руки, когда я слышу, что уже неправильно себя повел. И я не специально, но закрываюсь, чтобы не испытывать боль. Я как будто заранее знаю, что ничего не выйдет из того, что я поделюсь с тобой. Помоги мне быть ближе к тебе».
Они берутся за руки. Конечно, всадники еще не раз проскачут в их отношениях, и они не всегда еще могут сориентироваться в моменте, чтобы идти на сближение, а не отдаляться. Но просвет уже есть, тьма, в которую они погружались в своем бесконечном конфликте, уже не накрывает их как одеяло. Дымка тьмы рассеивается, и на просвет мы видим, что отношения становятся более безопасными и возникает потребность, как когда-то давно, в самом начале, поделиться и быть ближе. Ведь для того, чтобы поддержать, не обязательно решить проблему второго, но обязательно почувствовать и сопереживать.
Колонка Лены Фейгин опубликована в журнале "Русский пионер" №109. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
