"Танцы — перпендикулярное выражение горизонтальных желаний."
Джордж Бернард Шоу
Танец, а точнее аргентинское танго присутствует в семейной терапии, в терапии пар в виде эмоционально — фокусированного подхода, который разработала Сьюзан (Сью) Джонсон. Доктор Сью Джонсон, автор множества книг, клинический психолог, исследователь, стала новатором в психотерапевтическом подходе к работе с парами. Она была одним из основных создателей эмоционально-фокусированной терапии (ЭФТ), которая демонстрирует свою эффективность вот уже тридцать пять лет. Результаты работы в ЭФТ задокументированы исследованиями, научными статьями коллег и множеством кейсов пар, которые проходили терапию именно в этом подходе. Она получила множество наград и признания за работу над методом. Год назад доктора Джонсон не стало, но дело ее живет.
Я тоже помимо остальных методов и подходов использую ЭФТ в работе с парами и хочу поделиться с вами тем танцем, который проходят пары в своих отношениях. Базис для ЭФТ скрыт в работах Джона Боулби и его теории привязанности. Сью обратила внимание на то, что во взрослом возрасте мы строим отношения и эмоциональные связи в паре практически так же, как выстраивались наши отношения в младенчестве и раннем детстве с нашими родителями (значимыми взрослыми).
Если кратко, то младенцы в первые два года своей жизни формируют тип привязанности. Привязанность в первую очередь определяет связь младенца и его мамы, далее папы и остальных значимых взрослых, которые заботятся о нем. Привязанность — это чувство близости, основанное на влюбленности, симпатии, преданности и подразумевающее долгосрочные отношения. В некотором смысле Боулби считал, что привязанность — это эволюционная необходимость, которая помогает младенцу выжить. Мы, люди, не выживаем в одиночку, нам для выживания нужна группа, а соответственно, мы ищем близость с теми значимыми для нас людьми, которые проявляют любовь и заботу по отношению к нам. Итак, Джон Боулби выявил четыре типа привязанности.
Важно отметить, что в младенчестве самый большой страх — это страх репарации, иными словами, страх того, что я буду разлучен со своим значимым взрослым.
Надежная привязанность — та, в которой ребенок чувствует, что его потребность в близости и эмоциональной связи удовлетворена. Он чувствует поддержку и защиту со стороны своего взрослого. Если мы перенесем этот концепт во взрослую плоскость, то это означает: я могу рассчитывать на твою поддержку в любой ситуации, я знаю, что ты меня не бросишь, и чувствую себя нужной и важной для тебя. Мне хорошо с тобой, поэтому, когда ты уходишь, я расстраиваюсь (но знаю, что ты вернешься), далее занимаюсь своей жизнью и радуюсь, когда ты возвращаешься, потому что с тобой мне лучше, чем без тебя.
При наличии тревожно-амбивалентной привязанности младенец чрезмерно тревожится, что его значимый взрослый куда-то исчезнет и его бросит. И, когда это происходит, тревога подтверждается, поэтому, даже когда взрослый возвращается, младенец не чувствует себя безопасно и спокойно. Это происходит как в силу природной предрасположенности ребенка к повышенной тревожности, так и в силу несистемного поведения родителя в детстве, когда младенец нуждается во внимании и заботе больше всего. Во взрослой конструкции это звучит внутренним голосом: «Она ушла на работу или от меня?», «Он что, меня бросил, или у него и правда командировка?», и, даже когда мы вместе, приходят мысли: «Наверное, он сейчас думает о другой», «Она со мной из-за чего-то, а не из-за меня и в любую минуту может уйти».
Избегающая привязанность зарождается от отсутствия внимания родителей. Помните, когда-то всем родителям рекомендовали не подходить к плачущему младенцу, когда он укладывается спать, пусть поплачет и заснет сам. Так вот это в том числе приводит к формированию избегающей привязанности, когда я научился со своими сложностями справляться самостоятельно. Поэтому я буду избегать контакта сначала с родителями, а во взрослом возрасте — со своим партнером. Ведь по-настоящему я не жду поддержки и заботы от окружающих, как бы любящих меня людей, поэтому в сложные моменты прячусь в домик.
Ну и завершающий тип — дезорганизующий — формируется, когда нет системного конструкта поведения. Чаще выражается как микс тревожного и избегающего поведения, то есть я могу и чрезмерно тревожиться в отношениях, и прятаться в сложные моменты.
Доктор Сью Джонсон, проанализировав поведение людей в паре, пришла к выводу, что, уже будучи взрослыми людьми, мы танцуем танец привязанности, которая сформировалась в детстве, когда мы только родились. Да, мы не виним родителей за то или иное с нами обращение, они делали то, что могли, или по незнанию, или в силу обстоятельств, заботились о нас тем способом, который считали наилучшим. Но понимать про себя и свое поведение важно, ведь именно так мы вступаем в отношения и проявляем себя, и более того, именно свое поведение далее передаем своим детям.
Но давайте вернемся к танцу, а точнее к аргентинскому танго, ведь именно о нем сегодняшняя колонка. В терапевтическом танго восемь шагов. Первый шаг — это построение альянса с терапевтом и диагностика основных конфликтов, с которыми пара обратилась в терапию. Мы не избавляем пары от конфликтов, работа с терапевтом — про то, что мы делаем с конфликтом, как мы миримся, находим путь обратно друг к другу. Альянс строится через отражение процессов момента, мы подключаемся друг к другу и подтверждаем эмоции, которые пара испытывает в моменте. Так начинается танец.
Шаг второй — эмоции озвучены, и мы собираем и углубляем их, не просто обозначаем, что мы чувствуем в моменте, но и то, что может стоять за этими эмоциями. Очень часто, когда мы испытываем злость например, на самом деле за ней кроется бессилие. А за гневом кроется беспомощность и одиночество. Возможно, ощущение, что твой партнер тебя не любит и не видит. Это важный шаг нашего танца, пара сближается, чтобы получше разглядеть, что на самом деле каждый из них чувствует. В этом эмоциональном углублении мы совместно находим негативный цикл пары. У каждой пары есть своей негативный цикл, в котором триггеры запускают определенное поведение, мы реагируем друг на друга и, как результат, отдаляемся. Здесь мы также идентифицируем проблемы привязанности.
Шаг третий — переход от осознания к действиям. В терапии мы называем это инсценировкой. Мы пробуем вести разговор по-новому, по-другому. Во время этого шага люди могут чувствовать себя уязвимыми и бояться реакции своего партнера. Здесь мы встречаемся с самокритикой, с демонстрацией новых аспектов своего «я» перед своим партнером, таких как «Я никогда это не чувствовал». Тут же мы сталкиваемся с ожиданием негативных реакций своего партнера и непредсказуемых изменений («Мне кажется, что я тебя не знаю»). Словно в танце мы полагаемся на партнера в его поддержке, в том, что по истечении времени мы меняемся и наступает момент, когда мы заново должны узнать друг друга.
Шаг четвертый — проработка инсценировки, анализ нового разговора, чувства, которые могут испытывать партнеры в процессе. На этом этапе пара осознает, что цикл — это враг отношений: «Этот процесс захватил ваши отношения и мешает той близости, которая была между вами». В зависимости от типа привязанности партнеры занимают разные роли в цикле, роль преследования в попытках сократить дистанцию в отношениях выражается как борьба за отношения, чтобы приблизиться снова и вернуть отношения и близость. Другая позиция — это позиция отстранения, в ней существуют попытки успокоить отношения, удержать близость, которая есть, вместо эскалации и дистанции. Тут присутствует попытка защитить себя от конфликтов и сохранить мир.
Шаг пятый — интеграция и подтверждение процесса. Мы начинаем медленно танцевать, изучая шаги нашего танца. Кружить и определять паттерны нашего поведения в паре. Мы видим, какие шаги отдаляют нас друг от друга, а какие сближают. На этом шаге нашего танца происходит взаимодействие ваших привязанностей. Два ключевых аспекта танцующих — это вовлечение отстраняющегося и смягчение преследующего. То есть тот, кто старается любой ценой убежать из конфликта, остается, а того, кто чрезмерно тревожится и рвется выяснять отношения, мы смягчаем.
На шестом шаге терапевт помогает партнерам принять эту новую информацию друг о друге и стать более отзывчивыми на новое поведение во взаимодействии. Танец становиться более гармоничным и ровным. Мы уже не наступаем на пальцы друг другу, а скорее плавно кружим в танго, выполняя сложные движения.
Можно кружить на пятом и шестом шагах какое-то время, пока не появится ощущение безопасности в отношениях, доверие друг к другу и понимание, что нас ждет поддержка. И только тогда мы продвигаемся к шагу седьмому, именно тут мы делимся и выражаем наши эмоциональные переживания уже по-новому.
Есть еще восьмой и девятый шаги нашего танца, в которых мы касаемся новых циклов и новых решений. Но это уже следующий танец.
Колонка опубликована в журнале "Русский пионер" №126. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
Джордж Бернард Шоу
Танец, а точнее аргентинское танго присутствует в семейной терапии, в терапии пар в виде эмоционально — фокусированного подхода, который разработала Сьюзан (Сью) Джонсон. Доктор Сью Джонсон, автор множества книг, клинический психолог, исследователь, стала новатором в психотерапевтическом подходе к работе с парами. Она была одним из основных создателей эмоционально-фокусированной терапии (ЭФТ), которая демонстрирует свою эффективность вот уже тридцать пять лет. Результаты работы в ЭФТ задокументированы исследованиями, научными статьями коллег и множеством кейсов пар, которые проходили терапию именно в этом подходе. Она получила множество наград и признания за работу над методом. Год назад доктора Джонсон не стало, но дело ее живет.
Я тоже помимо остальных методов и подходов использую ЭФТ в работе с парами и хочу поделиться с вами тем танцем, который проходят пары в своих отношениях. Базис для ЭФТ скрыт в работах Джона Боулби и его теории привязанности. Сью обратила внимание на то, что во взрослом возрасте мы строим отношения и эмоциональные связи в паре практически так же, как выстраивались наши отношения в младенчестве и раннем детстве с нашими родителями (значимыми взрослыми).
Если кратко, то младенцы в первые два года своей жизни формируют тип привязанности. Привязанность в первую очередь определяет связь младенца и его мамы, далее папы и остальных значимых взрослых, которые заботятся о нем. Привязанность — это чувство близости, основанное на влюбленности, симпатии, преданности и подразумевающее долгосрочные отношения. В некотором смысле Боулби считал, что привязанность — это эволюционная необходимость, которая помогает младенцу выжить. Мы, люди, не выживаем в одиночку, нам для выживания нужна группа, а соответственно, мы ищем близость с теми значимыми для нас людьми, которые проявляют любовь и заботу по отношению к нам. Итак, Джон Боулби выявил четыре типа привязанности.
Важно отметить, что в младенчестве самый большой страх — это страх репарации, иными словами, страх того, что я буду разлучен со своим значимым взрослым.
Надежная привязанность — та, в которой ребенок чувствует, что его потребность в близости и эмоциональной связи удовлетворена. Он чувствует поддержку и защиту со стороны своего взрослого. Если мы перенесем этот концепт во взрослую плоскость, то это означает: я могу рассчитывать на твою поддержку в любой ситуации, я знаю, что ты меня не бросишь, и чувствую себя нужной и важной для тебя. Мне хорошо с тобой, поэтому, когда ты уходишь, я расстраиваюсь (но знаю, что ты вернешься), далее занимаюсь своей жизнью и радуюсь, когда ты возвращаешься, потому что с тобой мне лучше, чем без тебя.
При наличии тревожно-амбивалентной привязанности младенец чрезмерно тревожится, что его значимый взрослый куда-то исчезнет и его бросит. И, когда это происходит, тревога подтверждается, поэтому, даже когда взрослый возвращается, младенец не чувствует себя безопасно и спокойно. Это происходит как в силу природной предрасположенности ребенка к повышенной тревожности, так и в силу несистемного поведения родителя в детстве, когда младенец нуждается во внимании и заботе больше всего. Во взрослой конструкции это звучит внутренним голосом: «Она ушла на работу или от меня?», «Он что, меня бросил, или у него и правда командировка?», и, даже когда мы вместе, приходят мысли: «Наверное, он сейчас думает о другой», «Она со мной из-за чего-то, а не из-за меня и в любую минуту может уйти».
Избегающая привязанность зарождается от отсутствия внимания родителей. Помните, когда-то всем родителям рекомендовали не подходить к плачущему младенцу, когда он укладывается спать, пусть поплачет и заснет сам. Так вот это в том числе приводит к формированию избегающей привязанности, когда я научился со своими сложностями справляться самостоятельно. Поэтому я буду избегать контакта сначала с родителями, а во взрослом возрасте — со своим партнером. Ведь по-настоящему я не жду поддержки и заботы от окружающих, как бы любящих меня людей, поэтому в сложные моменты прячусь в домик.
Ну и завершающий тип — дезорганизующий — формируется, когда нет системного конструкта поведения. Чаще выражается как микс тревожного и избегающего поведения, то есть я могу и чрезмерно тревожиться в отношениях, и прятаться в сложные моменты.
Доктор Сью Джонсон, проанализировав поведение людей в паре, пришла к выводу, что, уже будучи взрослыми людьми, мы танцуем танец привязанности, которая сформировалась в детстве, когда мы только родились. Да, мы не виним родителей за то или иное с нами обращение, они делали то, что могли, или по незнанию, или в силу обстоятельств, заботились о нас тем способом, который считали наилучшим. Но понимать про себя и свое поведение важно, ведь именно так мы вступаем в отношения и проявляем себя, и более того, именно свое поведение далее передаем своим детям.
Но давайте вернемся к танцу, а точнее к аргентинскому танго, ведь именно о нем сегодняшняя колонка. В терапевтическом танго восемь шагов. Первый шаг — это построение альянса с терапевтом и диагностика основных конфликтов, с которыми пара обратилась в терапию. Мы не избавляем пары от конфликтов, работа с терапевтом — про то, что мы делаем с конфликтом, как мы миримся, находим путь обратно друг к другу. Альянс строится через отражение процессов момента, мы подключаемся друг к другу и подтверждаем эмоции, которые пара испытывает в моменте. Так начинается танец.
Шаг второй — эмоции озвучены, и мы собираем и углубляем их, не просто обозначаем, что мы чувствуем в моменте, но и то, что может стоять за этими эмоциями. Очень часто, когда мы испытываем злость например, на самом деле за ней кроется бессилие. А за гневом кроется беспомощность и одиночество. Возможно, ощущение, что твой партнер тебя не любит и не видит. Это важный шаг нашего танца, пара сближается, чтобы получше разглядеть, что на самом деле каждый из них чувствует. В этом эмоциональном углублении мы совместно находим негативный цикл пары. У каждой пары есть своей негативный цикл, в котором триггеры запускают определенное поведение, мы реагируем друг на друга и, как результат, отдаляемся. Здесь мы также идентифицируем проблемы привязанности.
Шаг третий — переход от осознания к действиям. В терапии мы называем это инсценировкой. Мы пробуем вести разговор по-новому, по-другому. Во время этого шага люди могут чувствовать себя уязвимыми и бояться реакции своего партнера. Здесь мы встречаемся с самокритикой, с демонстрацией новых аспектов своего «я» перед своим партнером, таких как «Я никогда это не чувствовал». Тут же мы сталкиваемся с ожиданием негативных реакций своего партнера и непредсказуемых изменений («Мне кажется, что я тебя не знаю»). Словно в танце мы полагаемся на партнера в его поддержке, в том, что по истечении времени мы меняемся и наступает момент, когда мы заново должны узнать друг друга.
Шаг четвертый — проработка инсценировки, анализ нового разговора, чувства, которые могут испытывать партнеры в процессе. На этом этапе пара осознает, что цикл — это враг отношений: «Этот процесс захватил ваши отношения и мешает той близости, которая была между вами». В зависимости от типа привязанности партнеры занимают разные роли в цикле, роль преследования в попытках сократить дистанцию в отношениях выражается как борьба за отношения, чтобы приблизиться снова и вернуть отношения и близость. Другая позиция — это позиция отстранения, в ней существуют попытки успокоить отношения, удержать близость, которая есть, вместо эскалации и дистанции. Тут присутствует попытка защитить себя от конфликтов и сохранить мир.
Шаг пятый — интеграция и подтверждение процесса. Мы начинаем медленно танцевать, изучая шаги нашего танца. Кружить и определять паттерны нашего поведения в паре. Мы видим, какие шаги отдаляют нас друг от друга, а какие сближают. На этом шаге нашего танца происходит взаимодействие ваших привязанностей. Два ключевых аспекта танцующих — это вовлечение отстраняющегося и смягчение преследующего. То есть тот, кто старается любой ценой убежать из конфликта, остается, а того, кто чрезмерно тревожится и рвется выяснять отношения, мы смягчаем.
На шестом шаге терапевт помогает партнерам принять эту новую информацию друг о друге и стать более отзывчивыми на новое поведение во взаимодействии. Танец становиться более гармоничным и ровным. Мы уже не наступаем на пальцы друг другу, а скорее плавно кружим в танго, выполняя сложные движения.
Можно кружить на пятом и шестом шагах какое-то время, пока не появится ощущение безопасности в отношениях, доверие друг к другу и понимание, что нас ждет поддержка. И только тогда мы продвигаемся к шагу седьмому, именно тут мы делимся и выражаем наши эмоциональные переживания уже по-новому.
Есть еще восьмой и девятый шаги нашего танца, в которых мы касаемся новых циклов и новых решений. Но это уже следующий танец.
Колонка опубликована в журнале "Русский пионер" №126. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
