Солнечный удар
13 марта 2019 13:52Психолог Лена Фейгин, практикующая в мире, где больше никто не практикует, да и просто практикующая в мире, разбирает поведение коварных, по ее мнению, шансов и способы их использования на человеческое благо. С шансами можно бороться, а можно использовать для продолжения своей собственной, а также чужой жизни. Но еще лучше, может, не использовать, причем именно для продолжения.
«Жизнь— это миг. Ее нельзя прожить на черновике, а потом переписать на чистовик».
А.П. Чехов
Шанс как эфемерное состояние внезапной удачи, и жизнь в одночасье стала другой, меня заметили, и я непременно стану великим артистом.
Шанс как конкретный призыв к действию, еще одна попытка выправить ситуацию, чтобы жизнь потекла по совершенно другому сценарию.
Я — ученый, психолог с 20-летним опытом и практикой по миру. Это мои истории, которые могут произойти где угодно и с кем угодно.
Они заходят в офис и садятся рядом на кожаный диванчик, между ними остается пространство, заполняемое ее дорогой сумкой, и они молча опираются каждый на свой подлокотник. На лицах обоих страдание от того, что с ними произошло, и от того, что теперь они вынуждены говорить на троих. Я их психолог! Я человек, который в последующие несколько встреч поможет им разобраться в сложившейся ситуации и прийти к неумолимому выводу о жизнеспособности их семьи. Моя позиция нейтральна: если семью можно сохранить, то мы выстроим план, как это осуществить, если нет, то потребуется совершенно другой план — о том, как выходить из отношений, окончательно не растеряв достоинство, не наградив травмами детей, если такие есть в наличии, и по возможности сохранив хорошие, добрые воспоминания о совместно прожитых годах, когда улыбки на их лицах были произвольными, а не натянутыми.
О, если бы не коварный шанс! Он подстерегал Сергея Владимировича с детства, еще в школьные годы учителя делали ставку на его светлую голову, и при удачно сложившейся ситуации он получил свой шанс поехать на математическую олимпиаду. Дальше был институт, где получить второй шанс на пересдачу экзамена было несложно, а еще дальше Она дала ему шанс проявить себя, и когда защита дипломов прошла, они скоропостижно расписались. Их семья была крепкой, они поддерживали друг друга в лучших традициях почти развалившегося Советского Союза. Потом настало время перемен. Его ближайший друг, который внезапно умудрился заработать, дал ему шанс, и этот шанс стал лотерейным билетом удачи в совершенно новую, неизведанную жизнь.
Дети, школы, квартиры, путешествия — они все делали вместе, рука в руке. С годами поутихли страсти, подросли дети, появились разные интересы, но они все еще шагали по жизни рядом, поддерживая и помогая друг другу. Внутри нарастало напряжение: Сергей Владимирович понимал, что состоялся в этой жизни, но внутреннее ощущение того, что он самозванец, его не покидало никогда. Вроде всего добился сам — ан нет, друг дал тот, первый шанс, и теперь ответ на вопрос «сам ли?» уже заставлял задуматься. Вроде руководит людьми, а ощущения, что умеет это делать, тоже все время ставит под вопрос. В некотором смысле эдакий комплекс самозванца. Вот и живешь каждый день в страхе, что эта большая афера вскроется и все узнают, что ты на самом деле не на своем месте.
Человек адаптирует страх и зачастую конвертирует его в чувство вины или чувство обиды. С одной стороны, я самозванец, а с другой — вы сами меня обидели, «недодали»; может, если бы я дополучил — образования, плюшек, да чего угодно, — я бы был на своем месте. И Она гордилась бы мной, а не смотрела на меня одобрительно и снисходительно. В этой ее снисходительности было принятие, но не чувствовалась страсть.
И вот когда ничто не предвещало беды, в поездке на какую-то конференцию, одна молодая особа совершенно случайно, то есть по воле коварного шанса, села рядом с Сергеем Владимировичем в самолете. Действия, которые произошли после, он и сам вспоминает с трудом, как будто случилось у него помутнение от ее восторженного взгляда и от будоражащего секса, который последовал за полетом в гостинице. Наказание настигло его уже наутро, когда он понял, что жить во лжи он не сможет, а рассказать Ей, той, которая последние лет дцать с ним делила все, он не может тем более. Хмурый и виноватый, он ходил по дому, шаркая и пытаясь спровоцировать неприятный для них обоих разговор. Это была его первая измена, и он ощущал тупиковость сложившейся ситуации. Она, Элеонора, тоже наблюдала его особенную подавленность, но участвовать в разборе практически очевидной ситуации не хотела.
Элеонора была прекрасна, она была фантастически красива и чертовски умна. Тонкая женщина невысокого роста с невероятным стержнем. Ей тоже непросто дались эти переходные годы, и она, несмотря на наличие двоих детей, умудрилась построить достаточно успешный бизнес, который продался в начале 2000-х. Тем не менее Элеонора оставалась востребованной как обществом, так и в семье, которой она, собственно, и занималась. Общественная и благотворительная деятельность занимала время и приносила удовлетворение. За годы у Элеоноры было много поклонников, но она не обращала на них внимания и гордо, как знаменем, практически размахивала своим мужем, демонстрируя целостность их семьи. Мысли об изменах посещали ее с некой периодичностью в последние 10 лет, когда время, проведенное не вместе, стало превышать время, проведенное вместе с Сергеем Владимировичем. Тем не менее ее вполне удовлетворяли зрительное признание ее красоты и вожделенные взгляды окружающих мужчин, которые с завистью смотрели на Сергея Владимировича.
Теперь они сидели у меня в кабинете и молчали. Элеонора не понимала, что делать с той правдой, которую он ей рассказал, и как жить дальше. Он оступился, и было непонятно, дадут ли ему еще один шанс для того, чтобы выровнять ситуацию и выстроить отношения если не заново, то, по крайней мере, так, чтобы он и Элеонора были вместе и к их размеренной и вальяжной жизни добавилась страсть, которая потенциально выходила из страха потерять друг друга навсегда.
Занимаясь не только семейным консультированием, но и психотипированием, мы составляли психологические портреты Элеоноры и Сергея Владимировича. Разбирали потенциальные поведенческие сценарии на их дальнейшую жизнь и много-много всего.
Состарятся ли они вместе, будут ли держать друг друга за руку на смертном одре?
Встретив их полтора года спустя, я понимаю, что Сергей Владимирович свой шанс получил. Таинство того, что происходило за закрытыми дверями, в нашей работе, навсегда останется только их тайной. В процессе они приобрели еще один язык, на котором разговаривают, с полуслова понимая состояние друг друга. Они открыли совместный бизнес на пересечении их интересов. И Сергей Владимирович получил осознание собственной значимости и избавился от комплекса самозванца.
Они по-прежнему шагают рука в руке, поддерживая друг друга и разрешая друг другу право на ошибку, но на некоторые ошибки — всего один раз.
Колонка Лены Фейгин опубликована в журнале "Русский пионер" №89. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".
